Сын главаря контрабандистов
Часть I
Глава 1
Я появился на свет неожиданно, в холодном, как картофельный погреб, Торнедале. Случилось это в ночь на понедельник 26 июня 1944 года на утро после Купалы. Честно сказать, это не самый удачный день для рождения. Молоко пахло силосом, а торт со сливками я не получал на день рождения все первые 15 лет моей жизни. Вместо этого был суррогат – шоколадный торт, что помогло мне очень рано осознать свое отличие от других. Когда разговор заходил о моем дне рождении, то мама никогда не забывала посетовать на мою судьбу, особенно, когда дни рождения братьев и сестер торжественно отмечались тортом со сливками. Однако именно благодаря клейкому шоколадному торту я буду часто являться героем разных историй. Только в этих историях я чувствую себя дома; во всей же остальной жизни я как будто в гостях.
Мелкие пташки ужасно расчирикались в эту белую ночь, в семи милях от Полярного круга. И ворона в саду, сидя на спящем поросенке, каркает, прося еды для обоих. Лето 1944 было поздним, однако волна теплого воздуха, пришедшая за десять дней до Купалы, позволила черемухе зацвести, так что аромат от ее цветения чувствовался по обе стороны пограничной реки.
Мой отец Отто – главарь контрабандистов, по кличке «Нюхач» (Piikkinokka) —отправился из деревни Сиепиярви, что в северной Финляндии. Он только что сбыл большую партию таблеток сахарина, десять мешков обжаренного кофе марки «Минас» и столько же необжаренного «Сантос». Он чувствует себя почти богатым и, кроме всего прочего, горд тем, что смог раздобыть и выгодно сбыть настоящий кофе.
***
Главарь контрабандистов наслаждается летними запахами, которые приграничный ветер разносит по сухим вересковым пустошам. Год обещает быть урожайным на морошку. Пары, идущие от болот, действуют на него опьяняюще.
У заблудившегося на болотах немецкого солдата он покупает коньяк. Его неплохо иметь при себе, чтобы умаслить несговорчивого пограничника или дать акушерке для ее процедур, тем более что жена сейчас носит их четвертого ребенка. Это должен быть парень, после двух дочерей и сына. Ему самому только 31 год и они с женой смогут иметь еще много детей. Ведь в Торнедале нет ограничений на количество детей в семьях. Там еще не познали все хитрости и уловки дьявола.
Так как Отто занимается контрабандой, он ощущает себя человеком нерелигиозным, хотя и атеистом себя тоже не считает. Его жизнь – это опасная игра и поэтому его жизненная философия проста. Символом веры для него является «объединенное человечество и свободное передвижение людей и товаров через все мыслимые границы».
Гений контрабанды, он никогда не мыслит «в границах», а всегда «поверх всех границ». Ему, чтобы заниматься своим ремеслом, нужен собственный свод законов, где философия «границ» имела бы идеологическое объяснение.
Взять, к примеру, неверно обозначенную границу между Швецией и Россией[1], что была проведена в 1809 году по рекам Торне, Муонио и Кёнкямя. Граница эта носит название «Красной царской черты», т.к., по одной из версий, царь Александр I, будучи недоволен исполнением своего приказа и зная на всем Скандинавском полуострове только два города, – Турку и Торнео, просто провел красную линию от Ботнического залива до моря на севере. По другой версии, которую охотно рассказывает контрабандист Отто, подвыпившие исполнители царского приказа, находясь у реки Каликс, но думая, что находятся в Торнео, решили, что по этой-то реке и будет проходить граница. Граница должна была проходить по самой глубокой впадине на дне реки, по так называемой «царской жиле». Поэтому-то приграничная линия стала называться «Черным царским поясом».
Но какое все это имеет значение, если народ такое разграничение не принимает во внимание? И разве не должен был царь сказать, что народ может продолжать жить по-прежнему, несмотря на границу, проведенную кем-то где-то на какой-то бумаге? Ведь говорил тот народ на одном языке и принадлежал одному роду-племени. Шведский же король послал таможенников на границу, потому что народ, оказавшийся на шведской стороне царскую муку предпочитал королевской, похожей на пыль, которую можно было использовать только как нюхательный порошок.
Для контрабандиста граница – лишь место встречи и деловых предприятий, где не существует писаных законов, а все происходит на доверии через рукопожатие. Там, где встречаются эти руки, возникают прочные контакты. В этом мире печати, штампы, формуляры, ручки существуют только как товар для купли – продажи. Договоров не составляют: просто договариваются на словах.
Любой приграничный житель, а контрабандист, в особенности, это индивидуалист, который в своем ближнем, при совершении сделки, не видит достойного партнера. Договоренность в приграничной зоне – это постоянно возникающее и никогда не доведенное до своего абсолютного завершения предприятие, где никогда не возникает вопрос о предмете сделки, но особенно важно с кем ты договариваешься. Местоимения в контрабандных делах всегда сугубо личны.
Таможня в Торнедале, напротив, является разделительной линией, напичканной печатями, правилами и таможенниками в униформе. В этой Богом благословенной стране она воспринимается как дьявольское наущение, разъединяющее братьев и сестер. В такой ситуации контрабандист ощущает себя символом соединения распавшегося целого. Признать таможенные правила для него все равно, что принять нечистые дьявольские силы. Занимающихся контрабандой не смущает наличие таможенников, которые, понимая происходящее, кроме пары наблюдающих глаз подключают и третье в суть зрящее око .
***
Мой отец прекрасный рассказчик, и главная тема его повествований – это приграничная зона с ее особенной философией. Для него важно помнить все до мельчайших подробностей, и рассказывая снова и снова различные истории. видеть, как они оформляются в стройную систему с определенной философией и содержанием. Так плетется ткань повествования, от сложившегося рисунка которой нельзя отступать при каждом новом пересказе. Теперь моя очередь собирать наработанный отцом урожай, и вписать этот мой рассказ в традицию народных преданий.
Обычно бывало так: отец рассказывает, а я слушаю. Мама записывает что-то в своей книжке лестадианских псалмов и песнопений на финском языке. Я читаю там: «Мы переехали в свой собственный дом 10 ноября 1939 года».
И еще: «Сестра Айно с семьей была эвакуирована с финской стороны и переехала к нам 6 октября 1944 года». Все записи сделаны химическим карандашом на безупречном финском, даже о том, что немцы сожгли тетушкин сад 18 октября.
На шведском языке есть только одна запись: «7 мая 1945 года на земле вновь установился мир».
Даты рождений и смерти, войны и мира, а также вырезки из газет и рекламные предложения различных фирм, таких как Wiskadal, Oscar Ahgren и Åhlén & Holm.
Мама знает о существовании канона «народного предания» и поэтому с помощью простого химического карандаша пытается внести свой посильный вклад в надежде, что кто-нибудь прочтет ее записки. Ее эстетика носит отпечаток этой глубокой веры, откуда ее стремление рассказывать только «днесь случивши». Поэтому весь наш рассказ будет вестись «устами рода», как это звучит на старом шведском.
Övers. Elena Loshakova och Valery Lemesov
[1] Ру́сско-шве́дская война́ 1808—1809 годов – была последней из серии русско- шведских войн. Закончилась победой России и заключением Фридрихсгамского мирного договора, по которому Финляндия отошла к России.. Граница прошла как по реке Торнео и Торнедаль оказался разделён на две части.